Храбрость Болеслава и коранационный меч.
Коронационный меч Щербец (Szczerbiec) и реликвия польских королей, известный со времен Пястов.
По легенде, этим мечом король Болеслав I Храбрый (Bolesław I Chrobry, 967 — 1025) ударил по Золотым Воротам овладев Киевом в 1018 году. После этого на мече осталась зазубрина, которая дала имя мечу.
Геометрия и стилистика рисунков относит Щербец к 13 веку. Реальная его история прослеживается так же с 13 века. Первая коронация, на которой употреблялся меч — короля Владислава Локетка (Władysław I Łokietek) в 1320 году. Вероятно, меч был изготовлен в конце 13 века специально, что бы стать символом объединения Короны и его могущества.
Вплоть до 19 века он хранился в Польше и участвовал в коронациях польских королей.
...
В 15 июля 1015 года, после смерти Владимира Святославича Крестителя
(960 — 1015) на Руси началась борьба за Киевский престол.
Владимир пожелал перед смертью отдать Киевский престол своему любимому сыну Борису, но два его старших сына – Ярослав (прозванный впоследствии «Мудрым») и Святополк (Światopełk, прозванный впоследствии на Руси «Окаянным») проявили неповиновение отцу, и вскоре Святополк оказал в киевской темнице.
Ярослав княжил в Новгороде. Святополк – в Туровском княжестве, которое граничило с Короной Польской. Святополк входил в союз с королем Болеславом Храбрым и был женат на его дочери, это оказалось, в последствии, решающим в отношении к нему православной церкви.
Считается, что сразу после смерти Владимира, Святополка освободили из темницы и объявили своим князем киевские бояре. Оказавшись на троне Святополк в том же году подослал убийц к обоим своим братьям Борису и Глебу. Ярослав же напал на Киев и выгнал «Окаянного» старшего брата в Польшу.
Но на проверку это оказывается не все так просто.
...
Справка:
Как утверждают православные идеологи – Ярослав был более законным князем Киева, потому, что Святополк не был сыном Владимира, а был сыном брата Владимира — Ярополка Святославича, которого Владимир убил в 978 году, во время борьбы за Киев. Жену Ярополка, по своей традиции, Владимир взял в наложницы, но она уже была, якобы беременна. Российские ученые написали немало трудов, что бы подтвердить «незаконность» Святополка. Летописец пишет о рождении Святополка весьма однозначно: «от греховного плод злой бывает». Однако, древнейший текст Новгородской первой летописи без оговорок именует Святополка сыном Владимира.
Правда это или нет, но сам князь Владимир в полной мере признавал Святополка своим сыном и наследником части земель, отдав ему Туров.
...
Итак, Ярослав вместе с новгородцами и наёмной варяжской дружиной норвежского конунга Эймунда Хрингссона (Eymundr Hringssonar) начал борьбу за киевский престол с братом Святополком. После четырех лет противостояния, в 1016 году Ярославу удалось разбить войско Святополка близ Любеча и поздней осенью занять Киев.
Святополк бежал в Польшу и в 1018 году Болеслав Храбрый двинулся на Волынь встретившись с войском Ярослава на берегах Буга. Разделенные рекой поляки и русские начали переругиваться. Поляки издевались над хромоногостью Ярослава, а русские над тучностью Болеслава. После хвастливых обещаний киевлян «вбить кол в толстое брюхо» Болеслава, польский король в подтверждение своего прозвища, крикнул своим рыцарям: «Если вы можете стерпеть эти оскорбления, я погибну один!». Затем он переходит Буг и бросается на войско Ярослава. Пристыженные польские рыцари устремляются за ним и разбивают русское войско.
Любопытно, что русские летописи утверждают, что Болеслав был так толст, что не мог ездить верхом, но тут же рассказывают, что он вскочил на коня и бросился в битву.
Разгромив Ярослава, Болеслав Храбрый овладел Киевом и в знак владычества ударил своим мечем в Золотые Ворота, от чего меч получил щербину и получил имя — Щербец.
vk.com/got_polska
- 42
- 1788
- Корона Польская -
- 17 января 2014,
Реклама
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии. Регистрация тут.
И какое отношение имеет Святополк вс Ярослав к православной идеологии?
Появление православной идеологии, разумеется можно серьезно рассматривать лишь с 14-15 веков, но классовое общество тут совершенно не причем, поскольку это не социальное явление.
Религия не выражает изначально никаких интересов какой бы то ни было группы. И в особенности христианство. Она имеет цель, но не интерес.
Цель, исходя из термина — восстановление связи с (богом, разумеется).
Интересы же религия начинает выражать ровно после институциализации «группы людей» — класса, с чем согласны базовые философские школы от Маркса до глубоко антипатичного мне Хоркхаймера.
Даже если рассматривать религию, просто как систему идей (в каковом смысле — самом примитивном понимании эпохи де Траси и Кондильяка, конечно идеология), то она пронизает все слои общества, не будучи принадлежностью господствующей группы.
Неужели ты веришь что был хотя бы один европейских монарх, принявший христианство исключительно из-за веры, а не из-за прогрессивной на тот момент феодальной идеологии?
Цитата:
«Интересы же религия начинает выражать ровно после институциализации «группы людей» — класса, с чем согласны базовые философские школы от Маркса до глубоко антипатичного мне Хоркхаймера.»
В Риме группа людей в виде класса вполне себе имела место, и могла сделать идеологией что захочет (и делала: от нео-пифагорейства и зороастризма до христианства).
на Руси классов не было.
Как не было и феодализма, идеологию которого могло выражать христианство.
«Прагматическая» ценность крещения не в феодализме, а складывании страны-государства из племен.
Племена=язычество; государство=монотеизм.
Таким образом, называя Святополка своим сыном, Владимир лишал его преимущественного права наследования и ставил его третьим в очередь наследования. Святополк же отказывался признавать Владимира отцом, заявляя тем самым свое старшинство.
Однако старшие Владимировичи умерли еще при жизни отца, и Святополк опять оказался старшим – уже как сын Владимира. Владимир же в обход его отдал Новгород Ярославу, да и того хотел отстранить в пользу Бориса, а Святополка вовсе заточил. Впоследствии победил Ярослав, и летописание отражало взгляд на вопрос Ярославичей, поэтому Ярослава искусственно «состарили», поставив в очереди наследования третьим, вперед Святополка. «Незаконность» Святополка с точки зрения православного летописца, заключалась, прежде всего, в том, что его мать до брака с Ярополком была греческой монахиней, и в том, что Владимир взял в жены свою золовку. А происхождение от Ярополка, напротив, делало его как раз самым что ни на есть законным претендентом на престол.
Первая:
— летопись с трудом могла легитимизировать что-либо, т.к.:
1.Существовала в единичных экземплярах и была доступна лишь самому узкому кругу лиц;
2.Существовало общественное мнение, для которых вопросы правопреемственности князя вопросами не были — все было буквально у всех на виду. Общественное же мнение в указанный период отливалось в мнение веча, с которым приходилось считаться со страшной силой. И никакая летопись не помогла бы.
Вторая:
— мотивация написания летописи крайне далека от современного утилитарного понимания.
Причины её появления и «тех.поддержки» совершенно иные, а точнее, далекие от легитимации или ниспровержения какой-то династии.
Кроме стола нужо занимать еще и стул — тут вышла накладка, т.к. сидеть на столе неудобно!
Ты говоришь, что летописец был с-
раным,вонючим, записным конъюнктурщиком, а летопись нужна была и служила фактически нуждам легитимации династии.А потом вдруг рассуждение перескакивает на то, что Болик Х завоевал Киев, будто кто-то сомневается в действительности силы оружия.
Так надо понимать, что летопись Болику Х в этом прекрасном деле помешать точно так же не могла, как и помочь Ярику М. А вот вече очень даже могло и помогло.
Летописи влияли, прежде всего, на мнение элиты, читавшей их, и уже через элиту, опосредованно – на общие настроения. Каковы бы ни были исходные мотивы написания летописей, их политическая ангажированность отлично прослеживается и используется в текстологии для выявления авторства и датировки различных пластов летописания.
Посему, летопись, как «обратная ретроспектива» не могла выступать решающим фактором. т.к., бумажное доказательство тогда еще не было решающим.
Летопись писалась в парадигме христианского эйдоса и вне его расматривать это произведение антинаучно))))))
Что касается объема устной памяти в части родословных, то те записи, которые сбыли сделаны на основании этой устной памяти, явно оставляют желать лучшего. Не будем касаться родословия Рюрика и Олега (даже имена отцов неизвестны, и вообще не понятно, в какой мере эти персонажи реальны, а прошло всего сто пятьдесят лет!). Но уже спустя восемьдесят-сто лет никто не мог сказать точно, каково было происхождение Ольги — ни много ни мало, равноапостольной святой!, — ни имена жен Владимира, в том числе матери Бориса и Глеба, тоже святых, да и много еще чего. И если в Киеве хотя бы все знали, что Владимир взял замуж свою золовку, когда она уже была «непраздна», и скрывать это было бесполезно, то в Новгороде, поддерживавшем Ярослава, не очень этим вопросом заморачивались и записали официальную версию: Святополк — сын Владимира. Мы не можем точно судить, какой объем информации о родословии князей хранился в памяти рядового вечника, помнил ли он, кто за кем родился — для этого у нас недостаточно источников. Скорее всего, ему было достаточно знать, к какому роду принадлежит тот или иной деятель. По сути, более-менее упорядоченные сведения о родословии князей мы имеем только с момента появления летописания и только в рамках летописания, по поводу знати более низкого уровня и того нет. В общем, утверждать, что существовала достаточно устойчивая устная традиция передачи таких знаний, нет никаких оснований.
Это факт номер раз.
Факт номер два:
— установлено, что летописание осуществлялось посредством компиляции фрагментов из священных или приравниваемых к ним авторитетных текстов. Отсюда вывод: летопись была в первую очередь священной книгой, а политической — во вторую. Точнее, оба этих понятия явственно не различались, а православный донатор — князь, был не менее инока-писца заинтересован в именно священной ориентации летописания.
И вот тут-то как раз выступает фактор христианского эйдоса.
Важнейшим событием всей христианской истории (закольцованной по понятиям примитивного человека) является Апокалипсис, который пока не был явлен человеку, но УЖЕ произошел фактически, раз история — кольцо. И обязанность любого нормального христианина максимально к нему подготовиться, для чего не худо бы узнать даточку.
Чем те парни и занимались.
И это факт номер три, а заодно и важный вывод.
Косвенным подтверждением того, что летопись в глазах современников была светской книгой (и, соответственно, представляла собой меньшую ценность, чем книги божественные) служит то, что летописи дошли до нас, действительно, в меньшем количестве списков, чем книги религиозные. Их реже переписывали, их спасали во время пожаров и других бедствий во вторую очередь, у них меньше было шансов осесть в монастырской библиотеке и таким образом дожить до нашего времени. Тем не менее, не надо недооценивать степень образованности наших предков. Уже сам факт существования переводной исторической литературы много значит. Одна только Ипатьевская летопись дошла до нас в 6 списках (вроде бы, в 90-х годах во Львове нашли еще один), по крайней мере еще один список должен был существовать по данным текстологии. А сколько было утрачено? Утрачены были целые ветви летописания, такие как Троицкая летопись, например.
В этих случаях летописные и прочие записи служили уникальным источником. Во-первых, авторитет писаного слова, особенно в христианстве, был достаточно велик, он перевешивал показания устных источников (ОБС). Во-вторых, они содержали подробные сведения о временах, которые уже никто не помнил и оспорить не мог.
Что касается недоступности летописей для трудящихся масс, то, как я уже сказала, не нужно читать летопись самому, чтобы приблизительно знать, что там написано. Достаточно послушать, что говорит на вече тот или иной политический деятель. И пересказать другим — в меру своего понимания.
Летописи содержат очень много политики. Они имеют явные следы правок и редактирования в интересах различных политических группировок, что однозначно говорит о том, что православный князь-донатор думал о том, как он будет выглядеть в глазах потомков ничуть не меньше (а скорее, больше), чем о Судном Дне. Здесь я могу лишь отослать Вас к трудам Шахматова, Лихачева, Лурье, Клосса и др. исследователей.
В общем, ничто из того, что Вы называете фактами, ФАКТАМИ в строгом смысле слова не является.
В то время полностью светских книг практически не существовало, по крайней мере, на Руси. Все то, что мы можем условно назвать светским, почти всегда содержало тот или иной религиозный компонент, те или иные отсылки к Писанию. Это было частью мировоззрения автора, частью письменной культуры. Но это отнюдь не означает, что данные произведения не несли никакой иной нагрузки и не имели иных целей, кроме религиозных. Летописи в этом смысле стоят и вовсе особняком, потому что их предметом в значительной мере была именно светская история. Однако отсылки к Писанию, безусловно, давали им дополнительный вес, авторитетность и определенное преимущество перед устной традицией.
Безусловно, читая летопись, христианин должен был извлечь уроки, служащие для спасения души, но если это единственная цель — зачем вообще нужна летопись и прочая историческая литература? Разве нет Евангелия, нет писания святых отцов, житий, посланий и поучений? Значит, религиозный компонент — не единственный.
Какой именно — сказано выше.
Почему — тоже.