Первый бургиньот Филиппо Негроли. История одного изобретения.

В музее Истории Искусств города Вены хранится одни из шедевров мирового художественного доспеха. Это бургиньот в античном стиле,  ассоциированный с аналогичным кольчато-пластинчатым доспехом (бахтерцом русскоязычной терминологии). Оба экспоната принадлежали герцогу Урбино Франческо I Марии делла Ровере. Происходят рассматриваемые предметы из фамильного собрания герцогов Урбино где находились до 1581 года. С 1606 года хранились в коллекции эрцгерцога Фердинанда II, так называемой «Галерее Героев» замка Амбрас. Ныне шлем и панцирь объеденины в комплект музейного хранения под номером А 498.
Судя по всему, бахтерец и наголовье относятся к разным гарнитурам, хоть и принадлежали одному и тому же историческому персонажу — герцогу Урбино и имеют примерно схожу датировку. Первыми предположение о разной атрибуции экспонатов высказал Лионелло Бочча в 1967 году. Монография «L`arte dell armatura en Italia» содержит вполне представительную, хоть  и не окончательную доказательную базу по данному поводу. Основой её является непохожесть декоративного оформления доспеха и наголовья. Впрочем, нет абсолютно никаких доказательство того, что рассматриваемые предметы не могли употребляться вне своего изначального контекста, например, в представленном сочетании.

Итак, речь идет об отдельно взятом шлеме. Его полусферическая тулья с вытянутым подтрапециевидным назатыльником имеет монолитную конструкцию. Декорирована она в технике высокой чеканки, повторяющей античную мужскую прическу с многочисленными кудрями, проработанными с доскональной подробностью. В налобно части тульи расположен чеканный полый козырек, полукруглый в плане. характер чеканки говорит о воспроизведении стилизованного венка. К хвостовику приклепаны две пластины, закрывающие шею сзади. Нижняя пластина несет гравированной изображение развернутого свитка с надписью: PHILIPPO NIGROLI IAC MEDIOLANIENSIS OPUS. В углу хвостовика тульи штамповано личное клеймо мастера: скрещенные ключи под герцогской короной. Так же необходимо отметить наличие трубки для плюмажа в виде усеченного конуса, установленного на левой части хвостовика посредством парных заклёпок, посаженных на металлические «мыски» по бокам плюмажедержателя.

Подвижные нащечники вывешены на тулье посредством петель. В заднем участке, практически на смыкании с тульей, прочеканены человеческие уши, так же в манере высокой чеканки и с максимальными подробностями. Расширение над областью шеи обеспечено посредством приклепанных к нащечникам пластин.

 Вес шлема порядка 2600 грамм. Толщина металла невелика — порядка 1-1.2 мм в среднем. Заготовка, предположительно, была несколько представительнее, т.к. столь высокая чеканка предполагает резерв толщины на утяжку при формировании орнаментов.

Экспонат возможно датировать с редкой точностью 1532-ым годом, на что указывают многочисленные документальные свидетельства. Данный шлем — самый ранний бургиньот работы Филиппо Негроли из ныне известных и, возможно, вообще его первая работа, в подобном стиле. Есть некая, отличная от нуля вероятность, что более ранние аналоги до нас не дошли, но веротяность ничтожная. если учесть фурор, который вызвал данный шлем в среде высшей аристократии Священной Римской Империи — основных потребителей парадного доспеха. В любом случае — это наголовье с полным основанием можно считать родоначальником лат в античном стиле.

Конструкия и декор бургиньота в точности воспроизводит стиль римских шлемов для состязаний hippika gymnasia. При этом, остается лишь предполагать, видел ли молодой мастер какие-либо оригиналы или изображения: живописные или скульптурные. Без сомнений, европейский Ренессанс был знаком с предметами такого рода. Но все, известные нам примеры отображения подобных наголовий имеют более позднюю датировку по сравнению с шедевром Ф. Негроли.

Это именно шедевр — революционная вещь. Первая, не только в ряду модных подражаний, но и далеко превзошедшая технически совершенством лучшие римские оригиналы (даже если мастер копировал один из них — нам не известный). Проработка прически — кудрей, куда более правдоподобна, нежели на великолепных шлемах 2 века нашей эры из Ньюстеда и Кросби-Гарета. «Стальные волосы» под молотом Негроли уложены в случайном порядке, кудри не повторяют бруг друга ни размером ни направлением, что исключает матричное их воспроизведение, что, несомненно. имело место на римских оригиналах. 

Шлем из Кросби-Гарет, 2 в. н.э.

Шлем из Ньюстеда, 2 в. н.э.

Ушная раковина вычеканена из единой заготовки с нащечной пластиной и анатомически достоверно воспроизводит морфологию человеческого уха — куда точнее, чем даже на неподражаемом римском шлеме из Рибчестера. Тем более, рибчестерский образец изготовлен из медного сплава, куда более ковкого, нежели сталь, да и раковина гораздо проще по конструкции.

Шлем из Рибчестера, 2 в. н.э.

При этом, работа Негроли не полемизирует с античным наследием, но развивает его, оставаясь, пусть и революционным, но вполне средневековым памятником. Это подлинный дух Возрождения, соединившего две эпохи.

Весьма интересна и примечательна связь наиболее ранних бургиньотов работы Филиппо — 1532 года — Франческо Марии делла Ровере и 1533 года — императора Карла V. Как оказалось, связь между ними не только хронологическая и стилистическая. Впрочем, последняя однозначна, в чем легко убедиться, сравнив два шедевра. Нет сомнений в их родстве и в том, что новая работа является творческим развитием предыдущей.

Бургиньот Карла V. Королевский арсенал, Мадрид (D1).

Родство куда более глубокое, нежели можно подумать при сравнении двух предметов и дат. 9 ноября 1532 года герцог Мантуи Федерико II  Гонзага написал герцогу Урбино письмо. В нём он описывал доспех, изготовленный Кольманом Хельмшмидом, и обмолвился:

"… Я рассказал Его Величеству о двух саладах, которыми обладает Ваша Светлость, и описал их великие достоинства, особенно тот, с кудрями, так превосходно, что Император пожелал их видеть. Высылаю Вам своего поверенного и надеюсь, что Ваша Светлость быстро пошлет вместе с ним два шлема и мастера, их изготовившего, чтобы Император мог показать ему свой доспех..."

Франческо Мария I делла Ровере, герцог Урбино.

Федерико II Гонзага, герцог Мантуи.

Дело в том, что незадолго до этого герцог Урбино несколько недель гостил в Мантуе по дороге в Венецию, и Федерико Гонзага имел шанс ознакомиться с его гардеробом. Нет сомнений, что речь идет именно о рассматриваемом шлеме, т.к. совпадает буквально все: место, дата, владелец. Показательная и реакция императора, немедленно заказавшего молодому мастеру шлем, превосходящий шлем герцога. Не удивительно, что после такой рекламы, заказы посыпались на Филиппо лавинообразно, а латы в античном стиле превратились из диковины во всеобщий обязательный атрибут парадного облачения и парадного же портрета. По крайней мре, высшая аристократия считала хорошим тоном иметь в своем арсенале «римские» доспехи, сделанные Негроли, или его подражателями.